Вечер опускался на общежитие мягкой бархатной шалью. Окна уже отражали тёплый свет коридоров, а в одной из комнат, где собирались ребята, воздух наполнялся ароматом чая — терпким, с нотками мёда и цитруса. Стены казались ближе, когда люди садились за круглый стол, и казалось, что в этом маленьком пространстве весь мир становится тише, чтобы услышать вздохи и смех.

На столе стояли простые фарфоровые чашки, каждая с маленькой трещинкой или особенной ручкой — словно память о прежних разговорах. За каждой чашкой скрывалась история: чья-то первая сессия, чьи-то бессонные ночи над контрольными, чьи-то тихие радости и заботы. Чай наливался медленно, и звук его наливания становился ритмом встречи — спокойным и уверенным.

Ребята говорили шёпотом и смешками, делились наболевшим и смешным, вспоминали школьные эпизоды и строили планы. В этих разговорах не было суеты — только внимание, согретое общностью. Кто-то рассказывал о семейной традиции заваривания, кто-то приносил печенье, а кто-то просто сидел и слушал, и этого было достаточно, чтобы сердце стало легче.

Особой вехой вечера стали выборы председателя совета общежития. Не как официоз, а как маленький обряд взросления.

Подсчёт голосов был неспешен; наблюдатели — комендант общежития Миченко Лариса Юрьевна и воспитатель — Мясовутова Галия Назировна смотрели не только на числа, но и на лица, где отражалась надежда. Когда объявили имя нового председателя, в комнате на мгновение затрепетало что-то общее — несложное чувство, будто кто то добавил ещё одну свечу в общий свет. Единогласным решением на пост председателя совета общежития избран Ерднеев Евгений.

Важнее бюллетеней и решений были прикосновения — это был вечер, где тепло чашки переходило в тепло голоса, а тепло голоса — в тепло руки, приложенной к плечу. Были мнения, были споры, но чаще — улыбки и уступки. Ребята шли в свои комнаты с лёгким чувством, словно внутри них завёлся маленький огонёк участия и ответственности.